На ЕАЭС формально распространяются единые требования антимонопольного права. Вопросам конкуренции посвящен раздел № 18 Договора о Евразийском экономическом союзе с соответствующим Протоколом об общих принципах и правилах конкуренции.
В отношении хозяйствующих субъектов, действующих на территории ЕАЭС, может проводиться антимонопольное расследование, они могут быть принуждены к ответственности в виде штрафа. Акты «Евразийской экономической комиссии в сфере конкуренции» являются обязательными и подлежат принудительному исполнению. Сама ЕЭК в данной сфере выступает как регулятор (проводит расследование и рассмотрение дел о нарушении общих правил конкуренции на трансграничных рынках). Термин «трансграничных» здесь является ключевым. Именно по этому признаку происходит разделение сфер ответственности между ЕЭК и антимонопольными органами стран-участниц Союза. К компетенции ЕЭК относятся дела, происходящие на рынках, которые охватывают территорию двух и более государств.
Судебная правоприменительная практика Евразийского союза еще не достаточно развита. Однако с каждым годом появляется все больше материала, а значит, улучшается прозрачность взаимоотношений между участниками закупок, появляются стандарты этих взаимоотношений – это улучшает деловой климат ЕАЭС и одновременно повышает доверие к контролирующим органам союза.
Высшая судебная инстанция – Суд ЕАЭС, сегодня как правило, рассматривает споры двух типов:
- о соответствии решения ЕЭК Договору о ЕАЭС или другим международным договорам в рамках Союза;
- об оспаривании действия (бездействия) ЕЭК.
Приоритет отдается досудебной процедуре урегулирования споров. Уже известны приоритеты дальнейшего развития евразийской судебной практики. Говорят, что в ближайшей перспективе в Суде ЕАЭС будет возможность обжалования не только решений ЕЭК, но и определений ЕЭК. Право обжаловать акты ЕЭК может быть предоставлено не только хозяйствующими субъектами, но и должностным лицам.
С копьем против космического корабля
Самой сложной областью права остаются трансграничные картельные сговоры на пространстве ЕАЭС.
Несмотря на декларативное признание всеми государствами-членами ЕАЭС общих правил защиты конкуренции, – евразийское антимонопольное право по-настоящему еще не обрело экстерриториальный характер. Оно пока находится в стадии зарождения. Это огромная уязвимость для ЕАЭС на фоне явной тенденции к монополизации международных рынков крупными транснациональными картелями, на фоне цифровизации глобальной торговли. Также на мировом рынке продолжаются процессы присвоения и монополизации интеллектуальных ресурсов с жестким ограничением доступа к ним развивающихся экономик. Все это требует принятия срочных защитных мер в области наднационального евразийского антиконкурентного права. Пока евразийский экстерриториальный антимонопольный кодекс пытается встать на дрожащие ноги, наши глобальные конкуренты выглядят настоящими монстрами в этой весовой категории. Монстрами с огромным опытом и сетью влияния.
В США экстерриториальный подход к антимонопольному регулированию сложился еще в 1945 году. Судом был выработан подход, согласно которому любое государство может признать ответственность субъектов, даже не находящихся в его юрисдикции, за те или иные антиконкурентные действия на рынке. Обязательным признаком является наличие последствий за действия, ограничивающие конкуренцию внутри сообщества. Этот же признак согласуется и с правом Европейского союза. В Европе, нарушающими антимонопольное право ЕС считаются следующие элементы: а) образование соглашения или сговора, б) его имплементация.
Одно из знаменитых западных экстерриториальных дел касается штрафа, наложенного на британскую компанию за участие в картельном сговоре 11 производителей на рынке красителей. Тогда, по мнению комиссии, британская компания приняла участие в сговоре посредством передачи инструкции своему инкорпорированному в зарубежный рынок дочернему предприятию.
В общих правилах конкуренции ЕАЭС (статья №76 Договора) проблема трансграничных сговоров недостаточно четко обрисована – что создает дефицит юридических оснований для их выявления и борьбы с лоббированием (в том числе незаконным) крупных иностранных поставщиков на внутренних рынках ЕАЭС.
Более того, есть положения, которые ограничивают компетенцию Евразийской комиссии в пресечении трансграничных сговоров.
– Возникает парадоксальная ситуация, при которой соглашения между иностранной компанией и ее дистрибьюторами в разных государствах-членах ЕАЭС формально подпадает под действие антимонопольного права ЕАЭС. Но у Комиссии ЕЭК отсутствует юридический инструмент для применения контроля, – комментирует судья Евразийского суда Венера Сейтимова. (Пятая международная научно-практическая конференция ФАС России в Санкт-Петербурге «Поддержка конкуренции: экономические и юридические механизмы обеспечения баланса интересов производства и потребления»).
Выходом из ситуации, по мнению эксперта, могла бы стать переквалификация подобных вертикальных соглашений – в горизонтальные (между дистрибьюторами). В отношении горизонтальных соглашений действует более внятный перечень запретов. Второй выход – возложить обязанность по пресечению подобных соглашений на антимонопольные органы государств-членов ЕАЭС. Такой сценарий представляется более правомерным, поскольку в Договоре союза есть для него фундамент: обещание «проводить согласованную конкурентную политику в отношении хозяйствующих субъектов третьих стран».
Экстерриториальный принцип действия антимонопольного права юридически закреплен в законодательстве РФ и законодательстве республики Казахстан. Хрестоматийный пример применения таких положений – это недавнее дело ФАС России в отношении Google в связи со злоупотреблением монопольным положением на рынке мобильных приложений для телефонов android.
Тем не менее, подобные дела являются скорее исключением из правил, нежели общепринятой правоприменительной практикой. На фоне нарастающего санкционного давления и борьбы за технологическую независимость государств ЕАЭС – экстерриториальное антимонопольное законодательство Союза необходимо развивать и расширять. В существующем виде оно выглядит абсолютно недостаточным. В зародыше нет ни соответствующих законов, ни полномочий ЕЭК. По признанию экспертов, развитие возможно исключительно путем внесения изменений и дополнений в положение статьи №76 Договора о ЕАЭС, п.7). В той же логике необходимо дополнить критерии отнесения рынка к трансграничному.
Разница идеологий – что в основе антимонопольного права?
Любопытными для сравнения являются не только экстерриториальные азы антимонопольного законодательства наших зарубежных партнеров, но и в целом их идеологические установки.
Характерной идеологической установкой системы регулирования конкуренции в США, Японии, Южной Корее – является тот факт, что они стремятся не столько навязывать конкуренцию, сколько защищать интересы дискриминируемых участников закупок, при наличии доказательств такой дискриминации. Это несколько диссонирует с установками российского антимонопольного законодательства. У них факты дискриминации устанавливаются путем тщательного анализа обстоятельств: прежде всего – через анализ поведения субъекта, занимающего доминирующее положение на рынке. Причем, принципиальным показателем для применения дисциплинарных мер – является факт ущерба интересам конечных потребителей. Их государство не стремится «бить по рукам» участников, если интересы потребителей не пострадали. В США факт антиконкурентного поведения на рынке или злоупотребления доминирующим положением устанавливается судом, рассматривающим спор. При этом суды Штатов исходят из презумпции невиновности потенциального монополиста во взаимоотношениях с конкретным контрагентом: факт использования рыночной власти не составляет нарушения до тех пор, пока не доказано, что такие действия наносят вред конечному потребителю. Не установлено ни качественных, ни количественных критериев доминирования.
Сильное госрегулирование конкуренции с наличием многослойного законодательства и сложной правоприменительной практики является отличительной чертой именно Российской экономики. У нас законодательно определены и количественные, и качественные критерии доминирующего положения хозяйствующего субъекта, продавца или покупателя. Факт наличия такого положения устанавливается антимонопольными органами по результатам анализа состояния конкуренции на определенном товарном рынке. Однако, как показывает практика, контрольные органы РФ обыкновенно ограничиваются лишь установкой количественных показателей. Что не доказывает намерение хозяйствующего субъекта оказывать решающее влияние на общие условия обращения товара, устранять с товарного рынка других субъектов или затруднять им доступ на этот рынок.
Если сильно обобщить и упростить, то получается – наши иностранные геополитические конкуренты умеют отлично бить чужих монополистов, но щадят своих. В России и ЕАЭС пока что получается наоборот.
Автор: Артур Королев
Комментариев пока нет