В национальной системе закупок неуклонно растет глубина и охват цифровизации. При этом весь цикл закупки претерпел существенные изменения, начиная от процедуры планирования и завершая процедурами исполнения.
Но меняется не только процедура. Накапливается информация о «повадках» и ошибках пользователей системы. В цифру переходят самые противоречивые и трудоемкие для человека сферы закупочной деятельности: ценообразование, нормирование потребностей, контроль за исполнением контрактов. Становится доступной не просто аналитика больших данных, но и пошаговое сопровождение каждого субъекта, работающего в системе закупок в режиме 24/7.
Какую фактуру видят контролеры в отношении конкретного заказчика? Есть ли шансы оправдаться у заказчика, если орган контроля или аудита уже имеет определенные данные о наличии свершившегося факта нарушения? Куда далее будут расти методы цифрового контроля, и какова в них будет роль цифрового инспектора (человека). Такие вопросы стояли на повестке экспертной дискуссии ХХ Всероссийского Форума-выставки «ГОСЗАКАЗ».
Начальник Управления по контролю в сфере контрактных отношений Федерального казначейства Елена Беликова рассказала об изменениях в цифровом контроле, о новой этике взаимоотношений по линии заказчик – контролер. Презентация доступна по ссылке.
- В отличие от ФАС, Казначейство является органом государственного финансового контроля – то есть осуществляет контроль по части 8 статьи 99 (НМЦК, исполнение контракта). В то время как Антимонопольная служба следит за соблюдением закупочных процедур и за конкуренцией.
Цифры ежегодного увеличения объема закупок по стране дают представление о том, насколько важна бесперебойная работа системы. На текущий момент этот объем составляет порядка 13 трлн рублей в год (это с учетом скрытых закупок, которые не размещаются на официальном сайте ЕИС) и поэтому не попадают в публичную статистику.
Однако они, конечно содержатся в Единой информационной системе в сфере закупок и доступны глазу контролера. По количеству также наблюдается прирост, численность контрактов перевалила за 3,5 млн в год. Заказчиков, то есть объектов контроля, насчитывается около 1 млн субъектов.
– Конечно, при таких раскладах контролер всегда находится в меньшинстве, и тем более очевидна необходимость четких правил поведения заказчиков и поставщиков. Чтобы любые правила работали, должна быть система, которая эти нормы контролирует. Есть разные способы контроля. К примеру, цифровой контроль в ЕИС предполагает множество блокировок. Когда нарушение физически невозможно, потому что его не допустит сама архитектура бизнес-процесса. Чем больше стандартных модулей, тем меньше возможностей нарушить, – пояснила Елена Беликова.
Но все же, регулятор исходит из той логики, что не все механизмы поведения заказчиков нужно блокировать, и не во всех действиях заказчика требуются автоконтроли. Условно говоря, в госзаказе должны оставаться определенные допуски, например, для социально значимых закупок (лекарственное обеспечение, детское питание, оснащение образовательных учреждений, строительство дорог). Не все защиты и автоконтроли можно сделать блокирующими. В этих случаях на сцену выходит контролер в виде живого человека. Тем не менее, невозможно приставить контролера к каждому заказчику.
– Да это и не нужно, – считает Елена Беликова. – Применительно к госфинконтролю у нас есть ЕИС, где все оцифровано. Раз у нас есть в наличии вся эта информация, значит эти документы можно обрабатывать машинным способом в целях контроля. А значит можно просто воссоздать алгоритмы, которыми пользуются контролеры и перенести их в цифровой формат.
У контролера в распоряжении есть два инструмента, которыми он активно пользуется в работе. Это подсистема мониторинга закупок (работа со статистикой) и модуль «Риск-мониторинг». И то и другое идеально подходит для регуляторов, органов надзора и аудита. Собираемая системой статистика и большие данные о закупках позволяютделать выводы о каких-либо отклонениях и нарушениях.
В качестве примера Елена Беликова привела случай из контрольной практики. Внезапно в нескольких регионах прекратились закупки лекарственных препаратов: – Но мы же понимаем, что такое невозможно… Вряд ли перестали люди болеть и исчезла потребность в услугах фармсектора. Нет, выяснилось, что это был способ обхода требований к обоснованию НМЦК и к описанию объекта закупки по лекарственным препаратам, – рассказала Беликова.
Модуль «Риск-мониторинг» позволяет просеивать закупки по алгоритмам, выявляя контракты с признаками нарушения законодательства. Условно говоря, по общему правилу нельзя увеличивать цену более чем на 30% для стройки (за исключением закупок при определенных условиях). Все что выбивается из данного требования – попадает на карандаш контролера. А исключения по условиям он должен проверить.
В чем плюсы автоматизации контроля? Такой подход значительно меньше сковывает заказчика и не перегружает его бюрократическими барьерами.
– При обращении с жалобами от поставщиков или органов общественного контроля, мы прежде чем выходить на внеплановые контрольные мероприятия анализируем данные системы. И если нам система не подтверждает информацию из жалобы, то конечно мы никуда не пойдем. Мы и заказчика не станем нервировать, и гражданину дадим обоснованный ответ.
Методы превентивного контроля заметно снижают нагрузку на участников закупок. Очень многие заказчики (до 50%) допускают нарушение не по злому умыслу, а потому что просто не в курсе ограничений или запретов предусмотренных законом. Не знакомы с возможными последствиями по итогам нарушения. Предварительный контроль – настоящая помощь тем, кому не хватает квалификации и ресурсов на то, чтобы разобраться в закупках.
Как рассказала Елена Беликова, в рамках новой методики госфинконтроля Казначейство будет через личный кабинет в ЕИС оперативно предупреждать заказчика о признаках нарушений в его работе. Описывать этот признак нарушения. Документ будет называться «Предостережение» и будет формироваться по автошаблону. Иными словами, у контролера не будет никакой возможности выдавать формулировки «из головы». Предписание формируется автоматически со ссылками на закон без возможности редактирования.
Получив предостережение и обнаружив, что действительно ошибся, заказчик сможет все исправить. К примеру, если заказчик указал неверный размер аванса, то у него остается время исправить все до конца пути. Зачем ему идти на оплату этого аванса, если он может уже на стадии извещения все скорректировать, ничего не нарушив. Если все благополучно исправлено, контрольный орган не станет инициировать проверку. Проверка с разбором ждет его в том случае когда, заказчик не реагирует на предостережение и продолжает злоупотреблять. Проблема не в том, что кто-то действует с умыслом, ему зачастую может банально не хватать квалификации.
По словам Беликовой, к массовому внедрению новых методов превентивного контроля Казначейство перейдет после принятия соответствующих законодательных поправок в Бюджетный кодекс. Важно понимать, что к самому контролеру применяются жесткие профессиональные стандарты и требования действовать в рамках протокола.
– Очень рассчитываем, что новый регламент снимет и с контролеров и с заказчиков лишнюю нагрузку. Превентивный контроль позволит уйти от методов, когда мы бегаем с дубинкой не после того, как все уже случилось.
По мнению Елены Беликовой, предупредительные механизмы в закупках станут массовой реальностью уже в перспективе двух лет.
Помимо прочего Казначейство усилит контроль за контрактами с единственным поставщиком и за закупками малого объема.
Комментариев пока нет